IMAGE Loewe

Почему мы можем позволить себе таби, а квартиру – нет? Объясняем феномен middle-class luxury

У меня есть две пары таби от Margiela, ботинки Gucci, сумка Byfar и платок Hermès. Из техники – весь набор Apple, от Macbook до AirPods Max. При этом ни своей квартиры, машины, ни даже нормальных накоплений. Я не одна такая, таково проклятье поколения миллениалов и зумеров. Зачем мы покупаем люкс, который не можем себе позволить? Почему тратим на красивые вещи, когда их даже хранить негде?

Пока экономика летит вниз, мы пытаемся жить свою «лучшую жизнь». Таби на ногах – это быстрый дофамин, ощущение, что ты чего-то стоишь, даже если на пару секунд. Так растет феномен middle-class luxury (с англ. – роскошь среднего класса) – когда люди без реального богатства берут люкс в ущерб накоплениям, жилью и вообще хоть какому-то стабильному будущему. Бренды это знают и режут по живому.

Экономика в полной ж***

Для наших родителей люкс выглядел иначе – духи Chanel или Dior. Классический mass-tige: престижно, но доступно. Только тогда люди покупали квартиры, ездили на новых машинах и собирали накопления. А мы? Мы пережили пандемию, экономические кризисы, страх глобального потепления – и идея «копить» внезапно кажется бессмысленной. Вместо этого – быстрые вложения в осязаемое: сумка Birkin, например. Она действительно выгоднее акций фондового рынка. Hermès недавно даже обогнал LVMH и стал самой дорогой компанией в сегменте люкс. Судя по ценам на недвижимость, накопить на Birkin сейчас реально проще, чем на квартиру где-нибудь в Алматы.

Tatler Asia
IMAGE Birkin | Spotlight

Если бабушка не оставила тебе квартиру «в шаговой доступности от метро», с нынешними доходами ипотека выглядит как шутка – абсурдные проценты. Что остается молодому поколению?  Жить здесь и сейчас. Тратить на свои little treats (с англ. – маленькие радости), вроде оверпрайс матчи каждое утро. Строить долгосрочные планы никто не хочет. Потому что завтра может случиться все что угодно – война, катастрофа, новый кризис. И кому тогда нужна эта квартира? Даже молодежи с приличной зарплатой, из IT и креативной индустрий, на руководящих позициях – идея купить жилье не кажется разумной. Новая норма – быть налегке и в любой момент сорваться на Бали в поисках себя. Такой стиль жизни – скорее защитная реакция на экономическую реальность. Большинство действительно верит, что не накопит на то, что имели их родители.

Как мы стали жертвами маркетинга

Сдвиг ценностей потянул за собой и рынок. Маркетологи быстро поняли, в какой мы яме, и начали бить по самому больному – эго. «Успешный успех» транслируется прямиком в наши телефоны. Появилась целая система потребления, подпитываемая социальными сетями.

Во-первых, новый класс людей – инфлюенсеры. Те самые «друзья» и «эксперты», чье мнение вдруг стало важнее собственного.

Во-вторых, бренды заваливают их подарками, чтобы создать для нас красивую картинку – жизнь, которую хочется здесь и сейчас. И все, что нужно, – купить блеск для губ Clinique в оттенке Black Honey или кроссовки Miu Miu с цветными шнурочками.

В-третьих – аура роскоши. Красивая упаковка, запах в бутике, улыбки продавцов, будто ты там реально кому-то дорог.

Логотип стал нашим новым «золотым теленком». Мы буквально молимся на сумки Bottega Veneta и обновляем айфон раз в год – потому что как иначе транслировать свой успех в Instagram? Ирония в том, что по-настоящему богатые люди, вроде Билла Гейтса или Безоса, не носят ни Versace, ни Gucci. В люксовых брендах это знают. Поэтому жертвами их маркетинга стали мы. В арсенале у них полно трюков:

  • Маленькая вещь с большим логотипом. Кофе в стаканчике YSL, свечка Loewe, кроссовки Simone Rocha x Asics – все ради этого сладкого ощущения, что ты особенный и причастен к миру роскоши. Мы покупаем не вещь, а символ.
  • Звездные креативные директора. Алессандро Микеле, Демна, Джон Гальяно – это уже не просто дизайнеры, это иконы с мощным селф-брендом. Их дизайны отличаются знаковыми кодами, их кампании дерзкие и цепляющие. За игрой в «музыкальные стулья», когда они прыгают из бренда в бренд, мы следим, будто от этого что-то зависит. Когда Джонатан Андерсон ушел из Loewe, мне сразу захотелось урвать хотя бы солнцезащитные очки его дизайна. Скоро ведь это станет маленькой архивной драгоценностью.
  • Микротренды. Бренды сами подкидывают новые игрушки. Вышел сериал – через месяц витрина в шмотках «как у героев», вроде коллаборации The White Lotus и H&M. Завирусился мем или новая субкультура? Лимитка в нужной эстетике уже в продаже.
  • Уникальный опыт шопинга. Бренды превращают покупку в целое событие. Loewe делает из бутиков выставки, Jacquemus кормит попкорном в фирменных коробочках, а Prada делает коллаб с Кодзимой и Рефном, чтобы создать иммерсивный опыт в токийском бутике. Магазины больше не про покупку вещей – они про эмоции, атмосферу, ощущение, что ты внутри чего-то особенного. Платишь вроде за сумку, а на самом деле – за впечатление.
  • «Купи сейчас – плати потом». Рассрочка – лучший друг тех, кто не любит ждать или копить. Заплатить сразу – больно, а понемногу – вроде и не чувствуешь. Так можно купить вещь, которая тебе совсем не по карману.
  • Хайп. Когда в США начался дефицит яиц, The Ordinary вдруг начали продавать настоящие яйца в фирменной упаковке. На первый взгляд – шутка. На деле – гениальный ход. Хайп вокруг яиц взорвал соцсети, и вместе с ними выросли продажи их косметики. Потому что в мире, где внимание – новая валюта, продать можно что угодно. Даже яйца. Даже кислоту для лица.

Конечно, это не все, маркетинговых уловок – море. Все ради одной идеи: роскошь не про реальную ценность вещей. Роскошь – это чувство. Быстрое, мимолетное, выходящее за пределы бюджета и разумности. Обидно, что качество не всегда успевает за ценником – даже у худи Balenciaga могут торчать нитки. Я долго тешила себя мыслью, что брендовые покупки хотя бы останутся дочери – ведь мода циклична. Все чаще думаю: может, хватит ловить дофамин за счет новых покупок и начать строить что-то реальное? Накопить хотя бы на первый взнос за маленький дом. Дом, где можно будет грациозно стареть в хорошем кашемире без логотипов.