Эстетика усилия уступила место эстетике легкости. Красота больше не требует жертв, а вмешательства должны быть невидимыми
Базовые настройки красоты сильно изменились. Сидя в компании подруг, я не замечаю ни гипертрофированных скул, ни острых углов нижней челюсти, ни тех прежних, нарочито пышных губ. Передо мной – галерея разных (и слава богу!) лиц: красивых и свежих. Разумеется, практически без макияжа. Эстетика very demure, very mindful проникла и сюда.
Самое заметное изменение в эстетике последних лет – переоценка филлеров. Стремление к естественности заставило женщин массово избавляться от излишков: губы и скулы буквально «сдулись», а линии челюсти вновь стали мягче и округлее. Мои наблюдения подчеркивают и косметологи.
«Сегодня косметология уходит от «штампованных» лиц», – говорит Акмарал Джамбулова, главный врач Sozo Clinique. Еще десять лет назад четкие контуры считались эталоном, а контурная пластика – самой востребованной процедурой. Сейчас пациенты сами отказываются от объемных коррекций, потому что мы все увидели последствия чрезмерного увлечения филерами: лимфостаз, отечность, перерастяжение тканей, миграция препарата – особенно в зоне губ». Полностью исключать филеры на основе гиалуроновой кислоты, по словам врача, тоже не стоит. Это прекрасный инструмент, если использовать его точно и осознанно.
«Мы просто стали работать осторожнее и дозированнее, – объясняет Акмарал. – Массовое введение, как нас учили ранее, привело к одинаковым, «пастозным» лицам без живости и индивидуальности. Мы, косметологи, тоже были жертвами маркетинга. На конгрессах нас учили: «Хотите красивый результат? Пять шприцов в лицо». На кресле эффект впечатлял, но со временем стало очевидно – филлер рассасывается медленнее заявленного срока, задерживает воду и деформирует ткани».
Акмарал Джамбулова, главный врач Sozo Clinique
Спрос на гармоничные, естественные лица спровоцировал настоящий бум ботулотоксина – препарата, которого недавно боялись как символа чрезмерности. Еще несколько лет назад фраза «я колю ботокс» звучала почти как признание в слабости. Сегодня же ботокс в кабинетах косметологов льется буквально рекой – но с одной оговоркой: его вводят по всему лицу и шее, микродозами. Эта методика получила название full face, и именно она дает самые красивые, ювелирные и гармоничные результаты. Комплексное введение учитывает все мышечные группы, мягко расслабляя их пропорционально. Так сохраняются естественные эмоции и движения, но исчезают видимые морщины, усталые заломы. Комплексное введение препарата по всему лицу дает более сбалансированный результат, чем изолированные инъекции в отдельные зоны.
Когда ботокс вводится, скажем, в лоб или межбровье, мимика в других областях остается активной. Это часто создает дисбаланс – часть лица «застыла», а часть продолжает активно двигаться. В итоге выражение может выглядеть неестественным или даже «раздраженным». Full face подход учитывает все мышечные группы, расслабляя их пропорционально, чтобы сохранить естественные эмоции, но при этом убрать нежелательные заломы. Ведь морщины – это не точечный дефект, а следствие взаимодействия множества мышц. Например, морщины на лбу нередко усиливаются активностью глаз и щек. Если корректировать только одну область, напряжение перераспределяется – и вскоре появляются новые складки в других местах.
Главная цель ботокса сегодня – не «заморозить» лицо, а омолодить его. При комплексном подходе врач может дозировать препарат так, чтобы сохранить индивидуальную мимику, мягко разгладить кожу (красивые сияющие лбы – часто результат именно ботокса) и избежать «масочного» эффекта. Результат от full face выглядит свежо и естественно – будто вы просто выспались и съездили в отпуск.
Филлеры – out, но что же in?
Качество кожи. То, о чем больше всего говорят косметологи и к чему стремятся пациенты. Качество кожи определяется несколькими параметрами: плотностью, здоровым и равномерным цветом, сиянием.
Плотной кожи косметологи добиваются двумя путями: инъекциями и аппаратными методиками. И в данном случае почти не звучит «или», всегда – «и». Потому что добиться отличного результата легче сочетанием методик.
Стимуляция коллагена, который и делает кожу плотной, – новая эра в косметологии. Из инъекционных методик здесь в лидерах препараты на основе полинуклеотидов (та самая «сперма лосося») и полимолочная кислота. Полинуклеотиды изначально применялись в качестве восстанавливающих препаратов после аппаратных процедур.
«Введенный непосредственно в кожу иглой препарат запускает процесс стимуляции коллагена. Например, у бренда Rejuran обширная линейка полинуклеотидов: отдельно для кожи вокруг глаз, с гиалуроновой кислотой для биоревитализации, отдельные препараты для работы с рубцами – все они, в частности те, что работают с рубцами, в сочетании с аппаратными методами дают шикарный эффект», – делится Акмарал.
Анна Кученева с коллегой согласна и последние годы тоже активно использует в работе полинуклеотиды: «Если у пациента нет аллергии на рыбу, то для коррекции рубцов я практически наверняка выберу полинуклеотиды. На данный момент я даже не готова переходить на что-то другое».
«Я всегда стараюсь сочетать аппаратные процедуры с инъекциями. Это усиливает эффект и ускоряет восстановление. Например, если я делаю микроигольчатый RF, то обязательно добавляю перед ним биоревитализацию, чтобы кожа была более подготовленной, а фибробласты – живыми. Это даст нам с пациентом лучший результат».
Анна Кученева, косметолог клиники DostykMed
Другой «единорог» инъекционной косметологии – полимолочная кислота.
«Мы действительно наблюдаем ее возрождение. Появившись лет пять-десять назад, она довольно быстро исчезла из поля зрения. Потому что было немало осложнений в виде формирования гранулем – узелков соединительной ткани. Фарминдустрия взяла этот опыт, переработала и выпустила на рынок новые препараты, более модифицированные. Полимолочная кислота – молекула синтетическая, биосовместимая, биоразлагаемая. Когда мы вводим ее подкожно, она стимулирует фибробласты, продуцирующие коллаген. В течение двух месяцев после инъекции происходит рост коллагена I и III типов. Единственное, я считаю важным озвучивать пациенту риски при выборе того или иного препарата на основе полимолочной кислоты. Всегда есть возможность появления осложнений. Инъекции ПМК сейчас очень популярны, но моя позиция такова: как правило, это пациенты 35+, которым действительно нужно стимулировать коллаген. Если показаний нет – выбираю что-то другое», – говорит Акмарал Джамбулова.
Ровный тон с легким сиянием – главное желание, с которым приходят женщины в косметические магазины и к косметологам. Мы действительно хотим меньше наносить тональных средств, выглядеть свежо и по возможности не использовать фильтры и ретушь. Сияние вообще святой Грааль, который пришел к нам от корейцев и японцев. Кожу можно рассматривать как зеркало – чем ровнее и чище поверхность, тем больше света она отражает. А на ее способность отражать свет влияют: гладкая поверхность, уровень увлажненности и цвет. Чем однороднее последний, тем лучше кожа отражает свет.
Для коррекции тона у косметологов в арсенале внушительный парк аппаратов. Золотой стандарт – разумеется, лазерные технологии. В случае с пигментом, если речь идет о мелазме, а не о солнечном лентиго, стоит помнить всем, что «греть» ее нельзя. К этому косметология, к сожалению, пришла относительно недавно.
«Лечение мелазмы требует высокоточных и быстрых технологий, при которых окружающие ткани не нагреваются. На сегодняшний день это пикосекундный лазер. Длительность импульса настолько короткая, буквально миг, что мы даже не видим его глазом, только слышим звук. В момент импульса пигмент дробится в пыль. Применять пикосекундный лазер мы можем не только при коррекции пигментации, но и для омоложения, удаления татуировок», – рассказывает Акмарал.
Для коррекции сосудистых патологий, при розацеа или куперозе, успешно применяются фототехнологии (IPL, BBL). При прохождении полного курса тон кожи становится светлее, равномернее, исчезают мелкие сосуды и любого рода мелкие пигментные пятна по типу солнечного лентиго, которые создают на лице «визуальный шум» и делают тон неравномерным и тусклым.
«Особенно важно подходить к любым вмешательствам осознанно, а не «по моде»
А что по шлифовкам? Вписываются ли они в новую парадигму «гуманной» косметологии, от которой еще и требуют быстрой реабилитации? Лазерные шлифовки никуда не делись и вряд ли исчезнут, потому что решают большой спектр задач – от сглаживания рельефа кожи и стимуляции коллагена до коррекции рубцов и уменьшения размера пор. От них в ряде случаев невозможно отказаться, даже от самых агрессивных, абляционных, которые нарушают целостность ткани. Однако на рынке уже достаточно лазеров, не доставляющих пациенту существенного дискомфорта. Это и гибридный лазер HALO, который деликатно работает с рельефом и порами, и Frax Pro на системе Candela.
«Я очень люблю работать с порами на Frax Pro. Это не полноценная шлифовка, но результаты мы получаем замечательные – кожа становится более ровной, а поры – менее заметными. Это, пожалуй, один из самых эффективных протоколов, которые сегодня есть для работы с текстурой кожи.
Реабилитация при этом минимальна: пару дней легкого покраснения – и все. Эффект проявляется постепенно, в течение одного-двух месяцев. У Candela есть запатентованный комплекс Life & Bright – процедура, в которой сначала выполняется IPL, а затем поверх проводится фракционная обработка. Такое сочетание дает плотный, сияющий, «дорогой» эффект кожи, без травмы и с коротким восстановлением.
Сейчас приходят много девушек, которые необдуманно и без показаний делали микроигольчатый RF и ультразвуковой SMASлифтинг. У таких пациентов выражен дефицит объемов, лицо становится осунувшимся. И вот чтобы не усугубить эту проблему, но при этом уплотнить кожу и улучшить ее качество, фраксель – идеальный вариант. Если добавить еще инъекции, то результат будет только лучше. Лазер работает на уровне дермы, не затрагивает глубокие слои и не «уходит» в подкожно-жировую клетчатку. То есть объем не теряется, а кожа становится плотнее, рельеф – ровнее.
Самая большая проблема современной косметологии в том, что слишком много девушек делают аппаратные процедуры без понимания, зачем они им нужны. Поэтому сейчас особенно важно подходить к таким вмешательствам осознанно, а не «по моде», – делится Анна Кученева.