В эпоху удаленки и одиночества баня снова становится «третьим местом», где стираются социальные роли и рождается настоящее сообщество
Моя история с баней началась в детстве – с запаха, едкого и тогда казавшегося откровенно неприятным. Запаха веника. Их было несколько видов: развешанные по квартире деда, а летом – переселявшиеся с ним на дачу. По этой причине до 30 я была уверена, что баня – сугубо дедовское, да и вообще пенсионерское занятие. Пока сама не отправилась на поиски душевного равновесия и не обнаружила его там, где меньше всего ожидала – в общей женской парильне. Лежа на мраморном столе, облитая горячей водой и окруженная голыми незнакомыми женщинами, одинаково уставшими и одинаково счастливыми.
Если отойти от маркетинговых формул про wellness, detox и mindful living, баня – одна из древнейших социальных технологий человечества. У русских – баня, у турков – хамам, у японцев – онсэн. Разные народы называли ее по-своему, но смысл оставался один: упорядочить человека. Сбросить роли. Сделать тише голову. Финны, которые, пожалуй, довели это дело до искусства, даже говорят: «Все созданы равными, но нигде это не проявляется так ясно, как в сауне».
Исторически баня была самым чистым местом дома – святилищем переходов. В ней рожали, лечили, прощались с умершими. В дымных саунах без труб очищали не только тело, но и воздух – дым уносил болезни и тревоги. В этой архаике есть логика, понятная даже современному мозгу, измученному и вконец задерганному уведомлениями.
«За последние несколько лет аудитория «Арасана» заметно изменилась. Если раньше баня воспринималась как исключительно мужской ритуал, то сегодня это модное городское пространство для общения и заботы о себе. Мы видим ярко выраженное омоложение аудитории – доля гостей до 30 лет выросла почти вдвое. Все чаще приходят молодые предприниматели, спортсмены, креативные специалисты, айти-профессионалы, инфлюенсеры. При этом сохраняется костяк постоянных гостей, которые ходят в «Арасан» десятилетиями – для них это часть семейной традиции», – рассказывает директор банного комплекса Бауржан Косанов.
Социолог Рэй Ольденбург называл подобные пространства «третьими местами» между домом (первое) и работой (второе): нейтральные, открытые, с низким порогом входа, где рождается сообщество. В ХХ веке так работали кафешантаны, булочные, дворики, читальни. В XXI эти пространства стираются: удаленка, логистика, алгоритмические «ленты» – все это призвано вытеснять и комкать живой разговор. Баня снова берет на себя эту роль. Люди приходят почувствовать сопричастность. Это третий пункт маршрута в лабиринте города.
«Я пошла в общественную баню за компанию с подругой на ее день рождения в какой-то из будних дней. Все вокруг казалось немного ретро: кафель, шелест простыней, аромат березы. Меня смущали и пугали голые люди. Но я решила довериться и играть по правилам этого места. Расслабилась. Оказалось, что после рабочего дня пар – лучшее лекарство от усталости, и вскоре такие визиты превратились в привычку. Теперь баня – пункт в расписании, не подлежащий отмене, – рассказывает модный городской архитектор Айсулу Уали. – Ты возвращаешься, понимая, что делаешь для тела и головы только хорошее».
Похожий сюжет – у 35-летней Сабиры Жомарт, креативного продюсера и сценариста.
Первый заход – из любопытства: пошла с мамой, просто посмотреть, в чем удовольствие. «А потом все само вошло в ритм, – признается Сабира. – Хожу минимум раз в две недели уже лет 15. В разгар так называемой всемирной эпидемии одиночества, когда даже дружба существует через экраны, совместное парение – идеальный предлог выманить из дома подругу, которая в сотый раз откладывает ужин. И после бани всегда ясно, с чего начать неделю».
Самое приятное в коллективном купании – межпоколенческий эффект. Баня стирает иерархии: на полке сидят плечом к плечу студентки и бабушки, модели и учителя, те, кто пришел «по рекомендации», и те, кто делает так уже последние 50 лет. В разговоре возвращается уважение к опыту: не патриархальная строгость, а спокойное знание – как правильно распарить веник, сколько выдержать жар, когда выйти «на воздух», какой травяной сбор заварить после. По сути, это восстановление утраченных горизонтальных связей через физическое совместное действие в общем режиме времени.
И еще одна важная деталь: баня – редкое «равноправное» пространство для разговора. Здесь не работают знаки власти: телефон лежит в шкафчике, одежда – в сумке, украшения оставлены там же. Парадоксальным образом именно эта «раздетость» делает разговор серьезнее, а темы – глубже.
«Через массаж, тепло, аромат и внимание мы помогаем людям вспомнить, что забота о себе – это не роскошь, а естественная форма благодарности жизни, – делится своими мыслями учредитель AsiaThaiSpa Алибек Миржакыпов. – Мы наглядно видим, как wellness становится частью новой культуры: туда идут не только расслабиться, но и отпустить стресс и почувствовать живость».
Признаюсь: я пристрастилась. К самому процессу. Когда тепло начинает нарастать, мысли истончаются. Сначала ты думаешь о том, как выдержать жар, потом – перестаешь думать вообще. В этот момент тело и разум выравниваются. Как говорит мой преподаватель йоги, the monkey mind finally calms down. Кто-то не стесняясь называет это естественным кайфом – состоянием, которое не продается ни в одном баре. Однажды моя подруга, лежа в суфе, внезапно произнесла: «Ни за что и никуда не перееду из этого города. Потому что здесь – моя баня». Если это не разновидность зависимости, то что? Но это зависимость, которой не стыдишься. Она не требует отговорок и не провоцирует эскапизм. Только вдумайтесь: зависимость, которая учит ремеслу внимания. А ремесло, как известно, делает нас устойчивыми.
Баня – не романтизированный тренд, скорее инструмент социальной гигиены: простая форма телесного и эмоционального перезапуска, пережившая века и волны красивых оздоровительных концепций. В ее пользу говорит эффективность. В помещении без зеркал и часов человек неожиданно возвращается к себе. Баня работает как лаборатория равенства, где напрочь исчезает статус. Она возвращает человеку чувство собственного «веса» в мире, где мы все чаще существуем в виде иконки на экране. И, может быть, именно поэтому она переживает ренессанс – как редкий тип пространства, в котором никто не стремится производить впечатление. Только сидеть, дышать и слушать, как капает вода.