Сексизм – это «министерство пропаганды» при правительстве мизогинии. Разобрали ключевые тезисы книги «Логика мизогинии», которая не щадит ни консерваторов, ни прогрессистов
Русский перевод книги задержался почти на десять лет (оригинал вышел в 2017-м), но сейчас он одновременно читается и как капсула времени, и как вполне актуальный протокол, поскольку в иных сферах особых перемен не наблюдается.
Австралийский философ Кейт Мэнн (нередко Манн) написала «Логику мизогинии» в 34 года, когда Трамп только зашел на первый срок, таким образом, он как был одним из главных персонажей книги (а именно президент США здесь объявлен главным носителем токсичной маскулинности), так и остается. Заодно всплывает подзабытая фактура, например, случай Доминика Стросс-Кана, новыми красками играют такие понятия, как himpathy, мизогинуар или сексуальный солипсизм, да и вообще полезно вспомнить, как все начиналось.
Значительная часть сочинения Кейт Мэнн посвящена трактовке самого термина «мизогиния», что делает его похожим на схоластический трактат. Система господства и подчинения, проблемы дегуманизации и абстрактного мышления, вражды и соперничества иерархических отношений, этических регуляций, микроагрессии и макроповреждений – все это образует довольно плотную ткань текста, в которой юрисдикции больше, чем культурологии.
Если, например, в недавней феминистской книге Софи Гилберт Girl on Girl, о которой мы писали пару месяцев назад, в качестве доказательств тех или иных авторских тезисов выступали розовые трусы Бритни Спирс и тому подобные легкомысленные материи, то здесь фактура значительно жестче – убийца мизогин Эллиот Роджер, обливание кислотой женщин в Бангладеш, изнасилования и Сталин.
Мэнн настаивает на том, что мизогиния – не фобия, но глубинная социальная установка, необходимая для контролирования традиционных общественных институтов и в конечном итоге сохранения власти как таковой. Мизогиния – производная от патриархата. Пока существует патриархат, женщина всегда будет уязвима для тех или иных форм агрессии в диапазоне от сексуализации до, как ни странно, десексуализации.
Это глубокое свойство человеческой натуры, которое может быть присуще как мужчинам, так и женщинам, и тем более его нельзя закреплять только за правоконсервативной идеологией – так, например, в книге достается не только лидеру республиканцев, но и видному прогрессисту и популяризатору науки Стивену Пинкеру, уличенному в антифем-высказываниях.
Одна из главных тем книги – проведение границы между сексизмом и мизогинией (опять же во многом на примере Трампа). Согласно Мэнн, сексизм кажется более безобидным явлением, поскольку он рядится в одежды циничного, но не лишенного обаяния натуралиста, который заводит старую шарманку: не мы такие, жизнь такая, ты моя женщина, я твой мужчина, если надо причину, то это причина, etc. Сексизм можно сравнить с одним из пропагандистских министерств в правительстве мизогинии, которое отвечает за стремление свести все к «естеству» – иными словами, расслабиться и получить удовольствие.
Сама идея того, что во всем всегда и везде виноват патриархат, сегодня представляется если не устаревшей, то во всяком случае несколько навязчивой (о свойстве феминизма устаревать упоминает сама Кейт Мэнн). Периодически возникает сомнение: как знать, если бы не излишне радикальная несговорчивость определенной части общества, глядишь, и Трампа бы не переизбрали?
Мэнн, надо отдать ей должное, как раз пытается найти выход из заколдованного круга, на особенность которого она указала одной из первых: попытки привлечь внимание к феминистским практикам провоцируют условный патриархат на осуждение, и чем больше успешных женщин, тем выше градус мизогинии по палате и сильнее вынесенное в заголовок поползновение.
Мэнн утверждает, что нам следует осознать банальность женоненавистничества – в традициях Ханны Арендт – и, в свою очередь, не поддаваться «интеллектуальному малодушию». Сама автор, впрочем, переключилась на другой сектор дискриминации – в прошлом году она выпустила книжку Fatphobia про стигматизацию людей с лишним весом.