Футбольный клуб «Кайрат» впервые в истории пробился на этап Лиги чемпионов УЕФА. От рева стадиона тогда дрожали стекла в соседних домах. Вскоре в Алматы приехал сам мадридский «Реал», и город утратил сон, встречая легендарных футболистов. А старый Центральный стадион, который проектировали при Сталине и открыли при Хрущеве, услышал гимн Лиги чемпионов. А ведь еще недавно, как помнит сам Кайрат, до того, как он приобрел этот клуб, на стадионе едва собиралось человек 200. Теперь те времена далеко позади.
Почти одновременно – судьба иногда щедра на совпадения – Боранбаев открыл Центр современной культуры «Целинный», восстановленный известным английским архитектором Асифом Ханом. На открытии в присутствии именитых гостей со всего мира от Саудовской Аравии до Лондона была дана грандиозная шаманическая опера Barsakelmes. Обе истории – футбольная и артистическая – вроде бы максимально далеки друг от друга. Обе длились годами и стоили немалых денег. Но обе олицетворяют новый Казахстан.
Счастливый для тебя год?
Год еще не закончился (смеется).
А было что-то похожее в жизни?
Конечно, было. Я для себя четко отделяю дела и семью. Есть мама, моя супруга, дети. Рождение детей – большое событие. Затем радуешься, когда дети идут в школу, потом – когда оканчивают. Внучка родилась – тоже счастье. А бизнес – это такая текучка день за днем. Наверное, нечто похожее на этот год я испытал в 2016-м. Я как президент Национального паралимпийского комитета Казахстана поехал тогда впервые на Олимпиаду в Рио-де-Жанейро. И Зульфия Габидуллина завоевала первое золото казахстанских паралимпийцев. Мы только-только начали работать, я собрал нашу команду – 12 спортсменов – и за три месяца с семьями отправил в Рио, чтобы они смогли адаптироваться и подготовиться. И такой феноменальный результат – первое золото, первое серебро.
Другое большое событие – когда меня открытым голосованием избрали в комитет УЕФА по Fair Play и социальной ответственности, когда пригласили работать в The Children’s Foundation. А так я люблю знакомиться с интересными людьми, благо в бизнесе таких много. И такие встречи – всегда большое событие для меня. Однажды я познакомился с Илоном Маском. Он тогда еще был совсем неизвестен.
В каком году это произошло?
В 2014-м или 2015-м. Чистая случайность. У него была совместная компания в Казахстане, связанная с космосом, они тогда обсуждали возможности взять в аренду Байконур. И Маск два раза приезжал в Астану на совет директоров. Мой хороший товарищ тоже туда входил и нас познакомил. Абсолютно обычный человек, который вдруг превратился в гигантскую фигуру, изменившую всю философию нашей жизни, совершивший столько технологических прорывов. Как красиво он продает мечту жить на Марсе!
Ты однажды сказал мне, что тоже хотел бы полететь в космос.
Обязательно!
На Безосе или на Маске?
Я думаю, на Маске. Как-то смотрел очень хороший фильм на Netflix про запуск его первого корабля. Впрочем, мы предполагаем, а жизнь располагает. Главное, что мама моя, родные, близкие живы-здоровы. Остальное все – рутина, которой занимаемся ежедневно.
Зачем тебе футбол?
Футбол объединяет людей, миллионы людей.
Хотел быть как Абрамович?
Нет, даже близко. Для меня «Кайрат» – это прежде всего ответственность. Ответственность перед ветеранами клуба. «Кайрат» имел, имеет и после меня будет иметь свою историю. Это единственный клуб, который играл в чемпионате СССР. Это была народная команда, все в Казахстане за нее болели. У нас есть и олимпийский чемпион, многие футболисты играли в национальной сборной СССР. Наконец, «Кайрат» – это наш алматинский клуб. Я же здесь живу. Ну и имя тоже (смеется).
Много потратил?
Потратил, но я с самого начала понимал, что не надо завышать бюджеты. Ведь «Кайрат» – это не только первая команда, у нас есть еще команда «Кайрат Жастар», академии, плюс женская команда, есть еще команда по blind-футболу, то есть футболу для слепых, которую мы сами создали после Олимпиады в Рио.
Они играют по звуку?
Да, мяч у них с колокольчиком, они играют пять на пять. Только вратари зрячие. Понятно, что основная масса финансирования уходит на первую команду. Это прежде всего зарплатная ведомость – до 80 % бюджета клуба. Мы, кстати, понимали, что за большие деньги сюда, конечно, возможно привезти топового футболиста, но не факт, что он здесь будет играть нормально. Все-таки футболом управляют не футболисты, а менеджеры. Приоритетом для нас было правильно выстроить все бизнес-процессы.
Кайрат не раскрывает, какую сумму потратил на финансирование клуба и академий. Однако в недавнем интервью Арманжану Байтасову (Forbes) признался, что всегда делал ставку на участие команды в престижных турнирах. Так, он рассчитывает, что за весь цикл Лиги чемпионов «Кайрат» заработает €35 млн.
У тебя специализацией в спортивном институте был гандбол?
Я играл в центре разыгрывающим.
Был капитаном?
Конечно (смеется).
Я знаю, что теперь лично тебя больше привлекает гольф.
Уже возраст, знаешь (смеется), мне тяжело играть в команде. Я прекрасно играю в большой теннис, в падел, марафоны бегаю. А гольф – это игра, в которой ты играешь сам против себя.
Соревнование с самим собой.
Гольф – только с самим собой. Никто тебе не может помешать, толкнуть, подсказать. Плюс гольф дисциплинирует. К тому же мне нравится, что ты идешь пешком часа четыре на свежем воздухе.
Твое участие в паралимпийском движении – это что-то личное?
Да… Я знаю эти проблемы, поэтому, когда предложили, сразу согласился и денег не просил. Мы построили с нуля центр для паралимпийцев в Астане, сейчас планируем построить такой же в Алматы. 20 лет назад мы построили центр для детей с ДЦП. А вообще, паралимпийский спорт очень интересен. Никого из атлетов не надо мотивировать. Вот, представь себе. Зульфия Габидуллина в этом году празднует 60-летие, а золото взяла десять лет назад, в возрасте 50 лет!
Кайрат родился в небольшом селе Амангельды Тургайской области. В Алматы учился в Казахском институте физической культуры. В этой биографии ничто не предвещало появления Центра современной культуры «Целинный», хотя в самом кинотеатре Кайрат назначал свидание своей будущей жене Шолпан. Он запомнил, что в перестроечные годы они смотрели там «Маленькую Веру».
Полуразрушенный и изгаженный кинотеатр Кайрат приобрел, когда собирал портфолио зданий в центре города для развития своей сети McDonald’s. Но скоро понял, что помещение слишком большое.
Когда-то «Целинный» действительно являлся одним из самых больших кинотеатров в СССР: он был рассчитан на 1 536 мест. Кайрат стал размышлять над тем, чтобы создать в «Целинном» некоторое культурное пространство, возможно, театр. Сам Кайрат очень любит театр, что неудивительно. Ведь его дядя – известный артист театра Ауэзова Ануар Боранбаев. В первые студенческие годы в Алматы Ануар опекал юного Кайрата и часто водил его на спектакли и за кулисы.
Но решающий поворот в судьбе «Целинного» случился, когда дочь Кайрата, профессиональный искусствовед Алима, познакомила его со своей подругой Джамой Нуркалиевой. Усилиями этих двух самоотверженных девушек «Целинный» и стал тем, чем является. Кайрат признался недавно, что реконструкция «Целинного» – не только длительный и дорогостоящий проект. Он многое изменил в нем самом. Кайрат лучше стал понимать свою дочь, научился отличать подлинное от имитаций, осознал по-настоящему силу культуры, искусства. Давая мне в прошлом году интервью, Кайрат объяснял: «Раньше у нас был музей Ленина, и больше – никуда. Важно понять, что у человека должен быть выбор и возможность осознанно сделать собственные выводы. Мы ни за что не агитируем, мы ничего не хотим насаждать. Мы хотим помочь людям думать и принимать самостоятельные решения».
Ты доволен «Целинным»?
Ожидания были одни. А то, что у нас получилось, – выше ожиданий. Мы видим, что общество, алматинцы, город нуждались в этом пространстве. Здесь всегда много людей. Я сам здесь часто бываю.
О чем ты мечтаешь?
Я мечтаю, чтобы ты закончил интервью и мы пошли пить кофе. А если серьезно... Чтобы дома было все хорошо. Правильнее, наверное, говорить про цели. Еще раз сыграть в Лиге чемпионов, чтобы приехала «Барселона» или «Ливерпуль». Чтобы большой проект с гостиницей на Медеу закончить. Надеюсь, в будущем году. Помню, я сам в юности туда ездил – попасть туда было невозможно, одни иностранцы. А скоро я снова открою эту гостиницу. Но все-таки больше всего хочется выпить кофе!
