«Я не знаю лучшего способа потратить деньги, чем потратить их на шампанское», – в декабре фраза Хемингуэя звучит как никогда кстати. Существует красивый миф, что первым человеком, отведавшим шампанское, был монах. «Скорее идите, я пробую звезды», – воскликнул он, сделав первый глоток золотистого игристого эликсира. Любой, кто хоть раз пил шампанское, понимает, что он имел в виду, но эта фраза давно стала означать не только божественный вкус. Большинство напитков то входят в моду, то выходят, но любовь к шампанскому остается неизменной. Оно символизирует блеск, наслаждение, магию момента и празднование – в реальной жизни и в кино.
История кино переполнена «шампанскими» сценами: Одри Хепберн в «Завтраке у Тиффани», Джулия Робертс в «Красотке», Леонардо Ди Каприо в «Великом Гэтсби» – и почти каждая версия Джеймса Бонда. Самые торжественные моменты в жизни трудно представить без дружного хлопка вылетающих пробок. Каждый хлопок пробки означает радость, каждый глоток – тост за величайшие победы и самые светлые моменты. Но что делает шампанское таким особенным? В пузырьках ли секрет? В сложности терруара? В исторической связи с декадансом?
Сомелье Артем Лебедев говорит, что за феноменом шампанского стоит много чего: и сложности производства, и великий регион, и маркетинг. «300 лет повторяли: есть одно самое великое игристое – шампанское. Плюс сила бренда, редкость, цена. Художники, писатели, кино – ставка всегда на шампанское. Сотню раз скажи – поверят. У каждого бренда свой вайб – мы пьем не просто вино, а идею», – говорит Артем. Шампанское – продукт, созданный на грани невозможного. В нем есть и наука, и шаманство, и немного того самого безумия, без которого не рождается великое.
Напиток, который обязан быть легким, как праздник, создается в условиях, где сама природа проверяет людей на терпение и прочность. В итоге рождается вино, которое выглядит effortless, но обязано своим существованием невероятному количеству усилий, рисков и ожидания. «Шампанское – это когда берешь самый хрупкий виноград на самой капризной земле, переживаешь с ним вторую жизнь и надеешься, что он выйдет прекрасным. Именно поэтому глоток – это всегда чуть больше, чем просто вино. Это маленькая победа над хаосом», – добавляет Артем.
Существует мнение, что любовь человека к шампанскому говорит о его отношении к удовольствию и умении наслаждаться жизнью. Артем улыбается: «Шампань – сложный и неприветливый напиток. Если выйти на улицу, налить шампанское первому встречному и не сказать, что это шампанское, большинству не понравится. С просекко будет лучше. Асти – еще лучше. Потому что проще, слаще, понятнее. А хороший шампань – опера мира вин. И чтобы полюбить его, нужно пройти определенный путь. Люди, которые действительно любят шампань, – это всегда гедонисты. Я честно не верю, что человек, который любит шампанское, может иметь плохой вкус в широком смысле. Это всегда про искушенность».
Демократизация шампанского
Для производителей и виноторговцев «торжественная» привязка шампанского – боль: продается только по праздникам. Поэтому все они несут идею, что и оно тоже – вино на каждый день, вино для еды. «Но если отвлечься от праздничного маркетинга, шампанское – один из самых гастрономичных напитков: высокая кислотность, легкий остаточный сахар, нейтральная минеральность – идеально для еды.
Пузырьки работают с любой жирной и текстурной пищей. Наверняка видели, как в ресторанах к шампанскому предлагают картофель фри или… чипсы. Это классика: высокая кислотность и живые пузырьки шампанского освежают рецепторы, снимают жирную пленку с картофеля, подчеркивая соль и хруст. Контраст температуры и текстур создает эффект гастрономической игры, а союз «высокого» и «простого» добавляет дерзкого шарма. То же самое происходит с бешбармаком – шампанское прекрасно сочетается и с мясом, и с тестом. Со многими «сложными» продуктами типа спаржи и крем-супов шампань справляется лучше, чем тихое вино. И где шампанское лучшее из возможного – так это устрицы, икра, омары, крабы, гребешки. Артем добавляет, что в шампанском на завтрак нет ничего страшного. «Я бы даже сказал, что это идеально. Но не на завтрак, а вместо завтрака. Мы как-то снимали виллу в горах на Новый год. Ночь была веселая. Но лучший момент праздника – утро первого января. Свежий воздух, вид на горы, проснулся и первым делом выпил шампанского – исключительно классный момент, – вспоминает он. – Именно в такие моменты напиток больше всего раскрывается не через вкус, а через ощущения.
У каждого дома – производителя шампанского – свой стиль. Если это элегантное вино, у меня оно ассоциируется с японской философией: обязательно течет вода, журчит ручей, вокруг сады и умиротворение. Осенне-весенняя гармония всех элементов. Жирные, маслянистые стили дают ощущение победы. Шампанское вообще – вино достижений и успеха. Отсюда и ощущение праздника», – добавляет Артем.
Бокал имеет значение
Удовольствие зависит от формы, в случае с шампанским – из какого именно бокала мы его пьем. Форма бокала – не прихоть, а результат долгих поисков волшебного баланса, который позволит вину показать себя во всей красе. Первые – креманки a la грудь Марии-Антуанетты: мило, но совершенно бессмысленно – пузырьки улетают. Другая крайность – флюте. Эти тонкие бокалы, по словам Артема, шампанскому не подходят и никогда не подходили. В таком бокале пузырьки красиво «играют», но у носа они обжигают рецепторы, тонкие ароматы не формируются. Лучший – и он же главный тренд последних лет – обычный винный бокал, причем пробовать можно разные варианты – вплоть до широких бургундских. «И обязательно – тонкое стекло, – добавляет Артем, – толщина стекла влияет на то, как вино «ложится» на язык: тонкая стенка льет по-другому, мультисенсорика работает – удовольствия больше. Есть сомельерская традиция: средний домашний бокал должен стоить как средняя бутылка, которую вы пьете. Люди не готовы платить за бокал 50 000 тенге, при этом пьют вино за эту же сумму – и недополучают удовольствие».